Илья Коротков: «С определением дефектов может справиться только человек»
Сегодня много написано о том, как в жёстких условиях рынка решая проблему роста конкурентоспособности крупные компании вынуждены модернизировать свои бизнес-системы. Достаточно вспомнить большую статью владельца «Северстали» Алексея Мордашова, опубликованную в январе в «Harvard Business Review — Россия», где он изложил свои мысли по поводу ближайшего будущего российской (и не только) промышленности.
Мордашов безусловно верит, что ключ к глобальной конкурентоспособности лежит в оцифрованной, автоматизированной, умеющей оперировать большими данными «Индустрии 4.0». Которая, к тому же, будет весьма малолюдной — останутся лишь самые верные, способные, «вовлечённые» и не боящиеся перемен работники.
Между тем в родном для Мордашова Череповце работает целый ряд значимых для региона предприятий, которым тоже приходится искать свои ключи повышения эффективности.
Насколько для них актуальны идеи Мордашова. С этим вопросом РБК обратился к заместителю гендиректора АО «ЧФМК» по развитию Илье Короткову.
— ЧФМК работает в не менее жёсткой международной конкурентной среде, чем «Северсталь». Но у ЧФМК — особый путь: в чём-то существенно отличающийся от того, что делают череповецкие металлурги, в чём-то — использующий этот опыт.
— В чём, например, проявляются сходства подходов?
— Мы тоже хотим видеть у себя бережливое производство, хотим поднять культуру работников в отношении к своему труду и, главное, к продукту своего труда. Один из элементов такого движения — инновации. Они у нас есть. И нам бы хотелось показать своим работникам, что рядом есть творческие, креативные люди, которые могут что-то изменить на рабочем месте. Даже если с помощью организационно и технически незначительных усилий и инвестиций. Самый хороший результат, если мы получаем экономический эффект. Вторая важная вещь — человек может улучшить условия своего труда.
— Есть ли с этим проблемы?
— Есть. Самое интересное начинается тогда, когда то, что сделал один человек, можно тиражировать на другие рабочие места. Сегодня это наше слабое место.
Люди могут заниматься инновациями, менять отношение к труду и продукту у себя на узлах, но не могут это тиражировать.
Это не их задача. Но мы можем взять это на себя. Поэтому мы хотим акцентировать на этом внимание всех наших работников: посмотрите, так можно делать, люди делают это и получают материальное поощрение. Особенно, если есть экономический эффект».
— На комбинате довольно высокий уровень автоматизации. С другой стороны — на некоторых участках поразительно много ручного труда. Например, шпон, который идёт с автоматизированной линии лущения, работницы сортируют вручную…
— Да, у нас в деревообработке, в чём мы уступаем металлургам и химикам, много ручного труда. Тут можно говорить про современное оборудование. Но плотник работает с деревом вручную.
А любой работник деревообрабатывающей отрасли — и есть в той или иной степени такой «плотник». И машинами его не заменить. Или это может быть очень дорого.
Кстати, сейчас у нас есть предложение одной питерской компании, которая занимается роботами, собрать в Вологде деревообработчиков и показать свои возможности… Но пока нет технологии, чтобы робот мог лучше человека отбирать нужные деревяшки.
— Оказывается это тоже весьма высокоинтеллектуальная работа…
— Она нудная и монотонная. Может речь идёт всего об одной из функций мозга, и ее возможно заложить в машину, но пока только человек решает по дефектам. Мы также, как и металлурги боремся с себестоимостью. Пытаемся оптимизироваться, снижать издержки. Иначе нас выкинут с рынка, и мирового — в том числе. Нужно повышать производительность.
— Есть какой-то радикальный способ сделать это?
— Я считаю, в России производительность можно резко поднять только одним способом — изменить наш трудовой кодекс в пользу работодателя, точнее увеличить его свободу выбора работников.
— А технологии?
— Повторюсь: в деревообработке, наверное, тяжело говорить о какой-то промышленной революции, поскольку технологии того же прессования за 100 лет практически не изменились. Модернизировались — да, скорости поменялись, оборудование. Лущение за доли секунды происходит, когда бревно освобождается с сумасшедшей скоростью в пласты. А технологии — нет, не поменялись, пока нет качественного скачка. Поэтому надо заниматься производственной культурой и бережливым производством, отношением людей к работе.
Проект о людях, создающих позитивные долгосрочные изменения в бизнесе и обществе
Проект о людях, создающих позитивные долгосрочные изменения в бизнесе и обществе
