Григорий Бегларян: улучшить ситуацию может только новый жесткий кризис
О тенденциях развития российской и региональных экономик эксперт рассказал на прошедшей 9 декабря в Череповце конференции для частных инвесторов «Перспективы экономики и будущее рубля: уроки 2016 — ожидания 2017, организованной «БКС Премьер».
«У нас до безобразия открытый, либеральный финансовый рынок»
— В ближайшей перспективе чего можно ждать экономике России, в которой вроде бы оживился промышленный рост и появились перспективы увеличения цены на нефть?
— Нефть растет, соответственно все стало чуть лучше. Рост промпроизводства — это эффект базы: все-таки падали долго. Яркий пример — последние цифры по продаже машин (0,6% в ноябре по сравнению с ноябрем 2015 г., — РБК ВО), вы же помните, они у нас падали два года. Но некоторое оживление есть. В том числе потому, что начали вступать в строй реализованные инвестпроекты ряда регионов. Если говорить о стране в целом, то столица чувствует себя по части экономической активности хуже — все-таки там и конкуренция в частном секторе выше. А в регионах, ориентированных на агропромышленный комплекс, — настоящий инвестиционный бум. Эти регионы частично потянули за собой и других, так назывемых смежников. Инвестпроектов, связанных с вводом в строй промышленных объектов, мало, но все-таки и они потихоньку вводятся.
Все это вместе позволяет предположить, что следующий год будет по сравнению с текущим лучше. В цифрах. Тот же рост ВВП (если он важен кому-то) будет на уровне 1,5-2%. Ситуация с российской валютой выглядит достаточно стабильной как минимум до осени 2017 года.
— А дальше?
— На 18-19 годы бесполезно что-либо прогнозировать с учетом совершенно новых тенденций, связанных с «трапономикой». Приход Трампа к власти и попытка Америки начинать спасать себя, свою промышленность, экономику — это очень важный момент. Россия в этом плане может пострадать очень сильно, потому что у нас, вопреки расхожему мнению о жестких авторитарных методах управления страной, до безобразия открытый, либеральный финансовый рынок. Сейчас это очень опасно.
Если к весне мы не увидим каких-то серьезных перестановок в правительстве по части создания новой команды чиновников, ориентированных на промышленный рост, на реальный сектор экономики, то можно будет сказать, что 2017 год пройдет относительно «тихо и мирно», но долгосрочные наши перспективы будут ненамного лучше, чем раньше.
«Металлургия больше не будет локомотивом роста»
— Что можно сказать о потенциальном развитии ситуации в Вологодской области, основу экономики которой составляют черная металлургия, производство минеральных удобрений и лесопереработка?
— В самом регионе комплекс предприятий, принадлежащих ФосАгро, бесспорно будет стимулироваться общим процессом поддержки агропромышленного комплекса. Удобрения нужны, их нужно много. С учетом того, что рубль ослаб и есть поддержка государством развития сельского хозяйства, будет идти развитие мощностей по производству удобрений. Это поможет поддерживать деловую активность в регионе на приемлемом уровне. Что касается металлургии, то здесь все зависит от проектов, которые будут реализовываться. Металлурги ведь тоже получили определенные преимущества от ослабления рубля. Будет следующая волна девальвации — они снова получат стимул. Металлурги экспортируют в валюте, получая дополнительные сверхприбыли в рублях, — внешне кажется, что все хорошо. Но, насколько я понимаю, это мало что дает с точки зрения дополнительной активности для региона. Металлургия — сектор циклический, зависит не только от ситуации в российской экономике, но и в мировой. А там пока стагнация. И в этом плане металлурги в ближайшее время явно не будут локомотивами роста.
Что касается развития крупных городов Вологодской области, оно будет связано с реализацией проекта, который разрабатывается в правительстве и направлен на развитие таких технических кластеров, которые призваны изменить всю нашу парадигму развития, существовавшую десятилетиями и связанную с так называемыми моногородами. Они в регионах «съедают» много ресурсов.
— Насколько в этом смысле уникален опыт Череповца, который пытается избавиться от статуса «моногорода»?
— Реализация подобного проекта продвигалась и в Московской области. У губернатора Воробьева была «идея-фикс» — строить технопарки, кластеры и т.п. Построили. Изменился деловой климат, все построено, но при этом не было учтено много факторов, например, логистика. А строилось с таким же прицелом, как в Череповце: «давайте создадим территорию опережающего развития».
Здесь очень много, если не все, зависит от кадрового состава, который реализует проект. Кадры решают все. Реализация проекта зависит от логистики. Вы можете создать любой — технический, научный и пр. — кластер, но при этом вы должны понимать, для чего он создается. Если просто для того, «чтоб было», чтобы получить некий статус — это одна история.
Будет статус, будут дополнительные рабочие места, но будет ли он приносить дополнительные доходы? Сложно сказать. Скорее всего, здесь речь идет о том, чтобы привлечь бюджетное финансирование. Это беда всех российских регионов.
Налоговый «пылесос»
— Вы имеете в виду существующий в регионах дефицит средств, которые высасываются федеральным налоговым «пылесосом», о котором все чаще говорят губернаторы?
— Это та проблема, которая является частью ответа на вопрос «что будет с экономикой?». Каждый раз ответ лежит в структуре управления страной. Наша экономика сейчас совершенно не учитывает особенности регионов. Как показывала практика последних лет, когда действительно была беда с деньгами, а регионы вольно-невольно получали какие-то свободы, мы видели какие-то безумные всплески деловой активности в Сибири, на Урале. Там пошли проекты.
Потом, когда ситуация успокоилась, опять включился «пылесос» — федеральный центр снова забирает все доходы, практически стимулировать губернаторов на получение какой-то большой прибыли государство не может. Чем больше зарабатывают регионы, тем больше у них забирают.
И каждая область не понимает, почему она должна дотировать другие регионы, у которых есть потенциал для своего развития, но управление организовано из рук вон плохо. В этом плане региональная элита, думаю, воспринимает происходящее уже не очень позитивно. Но «воз и ныне там»: существующая структура управления пока мешает развиваться регионам. Идеальный вариант — более широкая федерализация, расширение экономической свободы регионов.
— Надежда на какие-то изменения есть?
— У нас до сих пор в экономике не развиты секторы, где производится продукт, где производится добавленная стоимость. Наша экономика как была, так и осталась большей частью сырьевой. Несмотря на победные декларации, что у нас, мол, экспорт сельхозпродукции вырос и т.д. Посмотрите, что мы экспортируем — то же самое сырье. Если мы хотим продавать все в сыром виде, мы много чего еще сможем продать: шишки, зерно и прочее. Но мы не будем расширять налогооблагаемую базу, потому что, чем больше в экономике присутствует государство, тем меньше в ней будет частного сектора. Откуда тогда вы будете налоги брать? А власти соответственно постоянно будут заинтересованы в девальвации валюты, чтобы поддерживать экспортоориентированные отрасли, тот же нефтегазовый комплекс. Но это не будет давать развития.
— А что его даст?
— Думаю, развиваться в будущем нам поможет только жесткий кризис, когда у федерального центра действительно просто закончатся деньги.
Пока что они будут пытаться «выбивать» деньги с населения. Это мы видим по всему — по налоговой реформе, которая продвигается, с безумными косвенными налогами, и по «реформе ЖКХ», которая реализуется по совершенно дикому сценарию, а следом уже начинается «реформа» социального медицинского страхования. Будем платить все больше и больше.
— И что дальше?
— Я не очень понимаю, что будет дальше. Потребительский спрос и так почти нулевой, стимулировать сейчас бесполезно и даже глупо: для чего стимулировать потребление, если опять будем потреблять импорт, своего-то ничего, по сути, нет? А все расходы будут уходить на коммунальные услуги, на медстрахование. Это важный момент.
Если посмотрим, как это на Западе происходит, — там такая же проблема, как у нас, еще даже хуже: там люди тоже нищают. Там средний класс сдувается из-за того, что все деньги поглощают косвенные налоги и чудовищные расходы на медицинское страхование.
И у нас, думаю, будет то же самое. Потребительский спрос будет падать, а если нет потребления, значит налогооблагаемая база будет сужаться. Поэтому повторю — как ни парадоксально это звучит, поможет только настоящий жесткий кризис, когда власти поймут, что проще передавать полномочия на места, а регионы покажут, как они могут создавать «экономическое чудо». У них не будет другого выхода: они останутся наедине со своим электоратом, — естественно, придется работать. И те регионы, где местные элиты еще не поняли, как работать, там самая плохая ситуация. Мои поездки по регионам показали, что важен именно этот момент — кадровый состав. Руководство некоторых регионов действительно отвечает потребностям своего времени и запросам электората, занимается развитием, реализует инвестпроекты.
*Григорий Бегларян — известный российский трейдер, управляющий активами, партнер швейцарской консалтинговой компании Medelle SA, ведущий программы «Капитал» на радио Business FM, экономический обозреватель телеканала «Россия 24».
Как новое поколение недропользователей меняет золотодобычу: кейс «Золото Дельмачик»
Отдохнуть и полечиться. Какие туристические проекты запускались
в 2023 году в России
