Вологодская область застряла в числе антилидеров «Трезвой России»
Федеральный проект «Трезвая Россия» и Экспертно-аналитический центр при Общественной палате Российской Федерации составили «Национальный рейтинг трезвости субъектов Российской Федерации — 2016», в котором Вологодская область входит в число антилидеров «пьяной» России. В том, почему это так, РБК Вологодская область попытался разобраться с помощью экспертов.
Пьющая Вологда
По словам руководителя федерального проекта «Трезвая Россия», члена Общественной палаты РФ Султана Хамзаева, рейтинг является независимой экспертной оценкой работы глав субъектов РФ по защите здоровья граждан от алкоголя и его последствий.
При этом ранжирование регионов произведено от самого благополучного (1 место) к самому проблемному (85 место). Чем меньше балл, тем благополучнее регион и тем выше занимаемое им место, — сообщают авторы исследования.
Кроме того, отличие от предыдущего рейтинга, в котором учитывались объемы продаж только пива и водки, в этот раз был проанализирован объем продаж 10 видов алкогольной продукции. Добавился и новый критерий оценки — число правонарушений, связанных с незаконным производством и оборотом этилового спирта и алкогольной продукции. Учитывались также количество смертей от алкогольного отравления, число людей, страдающих алкогольной зависимостью, и количество преступлений, совершенных в состоянии опьянения. В связи с этим итоговое место в таблице у некоторых регионов изменилось.
В результате Вологодской области удалось совершить небольшой рывок в верхнюю часть рейтинга, который помог ей приподняться на 7 пунктов и переместиться с удручающего 71 места на более почетное — 64-е.
В этом смысле Вологодчина выгодно отличилась от соседей по таблице, которые в основном деградировали на более низкие позиции — особенно «отличилась» Кемеровская область опустившись сразу на 34 позиции — с 28 на 62 место. А приятным исключением стал Ненецкий автономный округ, который сумел уйти с предпоследнего 84 места рейтинга, приподнявшись на 74 строчку.
Тем не менее Вологодской области так и не удалось покинуть ТОП-25 самый пьющих регионов России — она по-прежнему ближе к «антилидерам» рейтинга (республика Коми, Магаданская область и Чукотский автономный округ), чем к наиболее «трезвым» субъектам федерации, список которых возглавляют республики Северного Кавказа: Дагестан, Ингушетия и Чечня.
Дорогой акциз
И ведь не скажешь, что на Вологодчине ничего не делается по части искоренения пьянства — соответствующие программы борьбы с «зеленым змием» существуют и на региональном, и на муниципальном уровнях.
Причина медленного прогресса в большей степени лежит в экономической плоскости.
Достаточно вспомнить, что на территории региона работает четыре ликероводочных завода. За два с половиной года в федеральный бюджет предприятия перечислили более 7,7 млрд руб., в областной бюджет - 5,1 млрд.
По данным департамента финансов Вологодской области, в бюджете 2016 года заложено поступление акцизов на крепкий алкоголь в размере 2,4 миллиарда рублей, пива — 400 миллионов рублей. На 1 августа 2016 года в областную казну уже поступило более полутора миллиардов рублей.
И все потому, что Вологодская область является одним из крупнейших российских производителей алкогольной продукции. В данный момент 40% акциза на продажу крепкой алкогольной продукции зачисляется в региональный бюджет, 60% — в федеральный. Акциз на пиво полностью поступает в региональную казну.
Не случайно так занервничала областная власть, когда в начале октября на осуждение в Совет Федерации поступил проект Минфина об основных направлениях налоговой политики на ближайшие три года, где в качестве одного из предложений фигурировало изменение схемы распределения алкогольных акцизов. Изменение, суть которого заключается в более равномерном распределении доходов от алкогольного акциза по российским регионам, чревато серьезными потерями для бюджета Вологодской области.
«Предложенная система распределения акцизов, не способствует сокращению рынка контрафактного алкоголя, а направлена лишь на стимулирование потребления алкоголя», — прокомментировал ситуацию для РБК Вологодская область заместитель губернатора Алексей Кожевников.
На самом деле на стимулирование потребления алкоголя направлены обе схемы — и новая, и старая. По-другому просто не может быть в ситуации, когда доход и от производства, и от продажи алкоголя становится бюджетообразующим. А такая тенденция прослеживается в условиях падения доходов от нефтегазового экспорта.
Протрезвевшие: стали ли мы меньше пить?
Данные Росстата, казалось бы, должны вселять оптимизм в сторонников трезвости: за 8 месяцев этого года было продано алкогольной продукции на 10,6% меньше, чем за те же восемь месяцев 2014 года. Это вполне укладывается в положительную динамику Вологодской области, отраженную в рейтинге «Трезвой России».
При этом статистическое ведомство расшифровывает подробности: 42% продаж обеспечивали водка и всякие коньяки, пиво — 44–45%, вино и винодельческая продукция — 12–13%». Главное утверждение сенсационно: «Катастрофически снизились продажи водки. За восемь месяцев этого года — минус 13,4%».
Так что же, русские люди стали меньше пить? Судя по цифрам — да. РБК Вологодская область обратился за их подтверждением к экспертам.
Первым разочарованием стало категоричный отказ подтверждать тенденцию к отрезвлению общества со стороны медицины: как заявила нашему корреспонденту и.о. главного врача БУЗ ВО «Вологодский областной наркологический диспансер № 2» Светлана Лоскутова, ничего не изменилось: «люди как лечились, так и продолжают лечиться от алкогольной зависимости».
Не порадовал и комментарий Анатолия Логунова, коммерческого директора ЗАО «Арсенал вин», который уверен: люди меньше не пьют, просто снижается их покупательная способность, и они переходят на более дешевые сорта алкоголя.
«У нас производство не снижается, даже немного вырастает, — рассказывает Логунов. — Например, производство Череповецкого ЛВЗ за два года выросло процентов на 20-25. И у нас нет завалов продукции. Конечно, в том числе за счет того, что мы стараемся снижать себестоимость, заключаем договора с торговлей, чтобы наши ходовые позиции шли в розницу с меньшей наценкой. За счет этого продажи наши не упали, а даже немного выросли. У нас есть оптовая компания, а не только заводы. По ее работе я вижу то, что стало меньше продаваться. Это в первую очередь, дорогие напитки — текила, виски. Если года три назад дорогой сорт водки мы в месяц продавали, скажем, 8-10 фур, то сейчас только одну».
С вологодским производителем алкоголя соглашается и московский алкогольный эксперт Антон Обрезчиков, утверждающий, что «статистика не может не врать»: беднеющее население меньше пить не стало, просто изменило приоритеты потребления.
Обрезчиков анализирует стиль потребления среднего класса, который в тучные годы на самом деле перешел с банальной водки на более «цивилизованные» напитки: недорогие сорта виски, коньяка, виноградную водку (производство которой в последние годы, кстати, выросло).
В условиях падения доходов потребителей, говорит Обрезчиков, продавцы нашли выход, предложив им свой вариант «импортозамещения» — как бы виски»:
«Есть еще несколько видов прочей бурды за 700–800 рублей, которая фактически является водкой с добавлением ароматизаторов, для которой изобрели отдельную категорию — «висковый напиток», вечно пьяный родственник сметанкового сыра и прочих шаромыжников на пальмовом масле».
Еще два тренда алкогольного рынка, порожденных безденежьем, по версии эксперта, это «уже успевшее задолбать крафтовое пиво и коктейли, которые позволяют держать прибыль, экономя на пропорциях и маскируя дешевое пойло биттерами, взбитыми сливками и зонтиками».
И последнее: и эксперты «Трезвой России», и авторы исследования Росстата говорят, что самой стремительно падающей в плане потребления водки категорией является молодежь в возрасте до 25 лет. То есть люди, не заставшие водку как русский архетип даже на родительском уровне.
«Возможно, нация действительно трезвеет — вечно молодой больше не вечно пьяный, — комментирует занимательный факт для «Афиши Daily» Антон Обрезиков. — С другой стороны, никто еще не проводил сравнительные исследования рынка алкоголя и радикальных технологических изменений, которые произошли в мире наркотиков. Но это уже совсем другая история».