Вологжане почти не пользуются возможностями закона о банкротстве
Люди не знают про него или не могут оплатить расходы.
С 1 октября 2015 г. у граждан, задолжавших свыше 500 000 руб., просрочивших выплаты на 90 дней и не способных рассчитаться с кредиторами, появилась законная возможность признать себя банкротами и — в качестве реабилитирующих процедур — списать неоплаченные долги, либо реструктурировать их на срок до трех лет. Предполагалось, что этот закон поможет освободиться от непосильного бремени добросовестным должникам, которые в силу жизненных обстоятельств оказались не в состоянии расплатиться со всеми, а для кредиторов расширит возможности по урегулированию проблемных долгов и ускорит все процедуры, в том числе списание безнадежных долгов.
На деле все иначе. Среди потенциальных банкротов, подпадающих под действие закона, в масштабах всей страны лишь около 1000 человек, или 0,2%, на 1 ноября добились освобождения от долгов, механизм реструктуризации задолженности вообще оказался неработающим, а инициаторами банкротства в 80% случаев были кредиторы.
В Вологодской области, учитывая местные масштабы, ситуация схожая. За время действия закона о банкротстве в регионе судами было вынесено всего три решения о признании банкротами физических лиц. В производстве находится еще около двух десятков аналогичных дел. Почему так получилось, разбирался РБК Вологодской области.
Не пришли банкротиться
Основные причины, делающие личное банкротство непопулярным у населения, — это дороговизна и сложность процедуры, говорит Олег Иванов, юрист череповецкой адвокатской конторы «Гурняк и партнеры», ведущей сейчас около половины всех дел по индивидуальному банкротству в Вологодской области.
Только за обращение в суд нужно выложить 40-50 тыс. рублей, плюс 25 тыс. — за услуги арбитражного управляющего. Для человека, у которого нет денег (а иначе стал бы он банкротиться? ) — это становится серьезным препятствием.
Кроме того, свидетельствует Иванов, самому заявителю без помощи опытных юристов пройти всю процедуру к желаемому результату — списанию задолженности или ее реструктуризации — практически невозможно.
К сдерживающим факторам можно отнести то, что после банкротства человек в течение нескольких лет лишается права занимать руководящие должности.
«В моей практике таких банкротов нет», — улыбается адвокат Иванов.
Кроме того, к долгам, не подлежащим списанию, относятся алиментные обязательства, причинение вреда здоровью и последствия экономических преступлений.
Как это исходит
Пожалуй, единственным, реально работающим результатом становится проведение процедуры под патронажем опытных юристов, считает Иванов.
Люди платят за услуги адвокатскому бюро, которое затем представляет их интересы в отношениях с судом и конкурсным управляющим.
Сложность заключается в том, что с юридической точки зрения заключать договор с банкротом — не реально. Но есть «обходные» варианты.
«Я практикую систему заключения договора с родственником. Тот обязуется платить. И из 8 человек никто не отказывается, все платят. Это хороший вариант, наша новация», — делится опытом Олег Иванов.
После того, как юристы помогают потенциальному банкроту составить заявление, назначается арбитражный управляющий. Дальше арбитражный суд выносит решение о признании должника банкротом и начале процедуры реализации имущества или об определении процедуры реструктуризации задолженности.
«Но этим у нас редко пользуются. В основном все хотят долги списать», — говорит профессиональный арбитражный управляющий Алексей Кувтырев.
По его словам, процедура реализации имущества должника вводится в среднем на 6 месяцев. Есть перечень имущества, на которое нельзя обратить взыскание — единственное жилье и зарплату в размере прожиточного минимума.
Кувтырев подтверждает, что 25 тыс. руб., которые положены арбитражному управляющему за услуги (а два месяца назад было и вовсе 10 тыс.), слабо мотивируют на работу.
Кроме того, Алексей Кувтырев, говорит о том, что даже если человеку удастся пройти все круги «банкротного ада», долги могут не списать. И приводит пример жителя Новосибирска Валерия Овсянникова, в отношении которого весной 2016 года было вынесено судебное определение о завершении процедуры реализации имущества должника.
Официальный доход Овсянникова, который все это время работал грузчиком и получал 18 000–22 000 руб., оказался меньше ежемесячных выплат по кредитам в 23 616 руб. Суд решил, что Овсянников «принял на себя заведомо неисполнимые обязательства, что явно свидетельствует о его недобросовестном поведении в ущерб кредиторам», обратившись с заявлением только ради освобождения от долгов. И постановил завершить процедуру реализации имущества, отказав Овсянникову в освобождении от долгов. Апелляцию и кассацию Овсянников также проиграл: он последовательно набирал кредиты не для того, чтобы расплатиться по долгам, а, чтобы «улучшить свое имущество [недвижимость] для его продажи по более высокой цене», да еще одномоментно прекратил выплаты, при этом не предоставив доказательств ухудшения своего материального положения, указано в решении апелляционного суда.
Кому это выгодно
Несмотря ни на что, уверены мои собеседники, банкротство выгоднее ситуации, когда человек просто не платит кредиторам, потому что не может.
«Во-первых, банкротство дает шанс тем, у кого нет никакого имущества, все-таки списать задолженность», — говорит Олег Иванов.
Есть ситуации, когда банкротство реально улучшает финансовую ситуацию человека. Иванов приводит пример 80-летней пенсионерки, сумевшей накопить долг в 280 тыс. руб. при пенсии в 10 тыс. При этом судебные приставы удерживали из пенсии женщины 60%. Нетрудно сосчитать, что на жизнь ей оставалось порядка 4 тыс. руб. После банкротства пенсионерка получает определенный законом прожиточный минимум — 8600 руб. Это позволяет ей хоть как-то продержаться.
Есть и другой пример. Молодой человек неудачно попытался закрепиться в Москве. Взял квартиру в ипотеку. Потом вынужден был ее продать за меньшие деньги после кризиса и остался должен банку порядка 3 млн. Но самым тяжелым для него был не поиск денег на оплату долга и процентов, а почти круглосуточное общение с коллекторами.
«Когда я этого человека увидел, — рассказывает Олег Иванов, — у него были мешки под глазами и хроническая усталость. Мы нашли ресурс борьбы с этими коллекторами. После начала процедуры банкротства их звонки постепенно сократились в течение месяца. Сейчас это другой человек. Самая большая польза, я считаю, психологическая. Поэтому, когда человека загоняют в угол, банкротство реально помогает».
Эксперты, несмотря на все проблемы, с которыми сталкивается сейчас институт банкротства граждан, предрекают ему успех в будущем. Сложности, с которыми сталкиваются граждане, связаны в основном с недоработками законодательства, а те, в свою очередь, с тем, что института личного банкротства в России не было 100 лет. Опыт других постсоветских стран (особенно прибалтийских государств) показывает, что граждане постепенно привыкают к процедуре, а государство старается ее упростить.
Собственно, так начинает происходить и у нас — в конце октября Минэкономразвития обнародовало поправки в закон о банкротстве и в кодекс об административных правонарушениях (КоАП), в которых предлагается упрощенная процедура банкротства граждан. Например, они смогут ее осуществлять без участия арбитражного управляющего.
