Перейти к основному контенту
Вологда ,  
0 

РБК продолжает разговор по душам с экс-губернатором Вологодской области

Начало интервью мы публиковали в пятницу.
Мы продолжаем беседу с депутатом ГД Вячеславом Позгалевым, бывшим губернатором Вологодской области.
РБК продолжает разговор по душам с экс-губернатором Вологодской области

Начало интервью можно почитать, зайдя по ссылке

- Вячеслав Евгеньевич, мы говорили о начале 90-х. Тогда кризиса не было?

- В стране был. Но мы сумели выстроить такие отношения с предприятиями, что они стали нашими союзниками. Мы сняли с бизнеса прессинг: и административный, и налоговый. И в 1996 году, когда я стал губернатором, первым делом мы на 2 года освободили всех предпринимателей от налогов.
Была тогда еще очень тяжелая ситуация с приватизацией. Если комбинат прошел ее безболезненно, то «Аммофос» и «Азот» - тяжело. Валерий Бабкин на «Аммофосе» провел приватизацию грамотно и стал практически единоличным хозяином предприятия (хотя потом вынужден был сдаться под давлением мощных химических корпораций). А вот «Азот» несколько раз переходил из рук в руки. Дело доходило даже до стрельбы. Мы тогда серьезно боролись за «Азот», и в итоге отстояли. Потом была выстроена политика объединения всех трех предприятий, что и удалось в конце концов. Приватизация – это хороший способ ускорения развития предприятия. Государство всегда было неэффективным собственником.

- Вячеслав Евгеньевич, какие отношения в период работы мэром у вас были с «Северсталью»? Гендиректор мог вам что-то приказать, вызывал к себе на планерки?

- Наоборот, руководители предприятий приходили в мэрию на оперативки, совещания. Не было такого, чтобы я бегал к Липухину. А он приходил. И никогда не считал для себя это унизительным. Юрий Викторович, кстати, всегда уважал городскую власть. Но у нас она и авторитетной была всегда.
Даже если Липухин был не согласен с чем-то, он всегда подчеркивал уважение к власти – городской и областной. Он никогда не позволял себе вызвать на комбинат председателя горисполкома. И после ухода с комбината у него в кабинете я ни разу не был. А он был в мэрии и неоднократно. Наедине называл меня просто по имени, публично – по имени-отчеству. У меня не было перед ним робости, я не стоял навытяжку. Хотя, когда был заместителем главного инженера, заместителем генерального директора, мне доставалось от него, и иногда очень сильно доставалось. У меня шрамы на спине от его зубов до сих пор, образно говоря. Липухин воспитывал нас жестко, но правильно.

- В августе исполнилось 25 лет путчу 1991 года. Как тогда реагировала мэрия на происходящее в Москве? Какой была ваша позиция? Какие были директивы из столицы? Как вели себя местные чиновники, партийная номенклатура, ведь был еще и горком партии?

- Я был в отпуске. В воскресенье вернулся домой. В понедельник просыпаемся, а по телевизору (у меня на кухне был маленький такой телевизор) идет «Лебединое озеро». Мы с женой еще поворчали, мол, нашли время показывать такие серьезные спектакли. А спектакль затянулся… В это время мне позвонил начальник отдела КГБ по Череповцу Николай Шохин. Сказал: «Ни шагу влево или вправо, выполнять только мои (то есть его) указания». Я говорю: «Коля, дурака не валяй, приезжай в мэрию, разберемся». Но он жестко встал на сторону ГКЧП. И его можно было понять: над ним - Крючков, там жесткая вертикаль. И у них шли жесткие указания. А у нас – никаких.

В горсовете - споры, демократы кричат, что надо выводить людей на баррикады. А я с пеной у рта доказываю, что этого делать не надо. Мол, Череповец – это город-труженик, и нам необходимо обеспечивать нормальную работу предприятий. В верхах разберутся, тогда и нам расскажут, что надо делать. А сейчас встревать в мутную историю и будоражить народ - нельзя! И я запретил проводить митинги, забастовки, а потом собрались с руководителями предприятий и договорились спокойно работать.

Программа развития РБК Pro Освойте 52 навыка за год
Программа развития — удобный инструмент непрерывного обучения новым навыкам для успешной карьеры

А что касается происходящего в Москве… В Череповце был журналист Алексей Лебедев. Парень очень неглупый. Он сумел тогда оказаться в центре событий – в движении демократических реформ. Он и был моим информатором. Из Москвы сообщал о том, что происходит, о принимаемых решениях. И это позволило выработать взвешенную, правильную позицию. Город жил своей жизнью.

Ультрадемократы кричали, что надо ставить баррикады, закрывать въезд в город, потому что «к нам не сегодня-завтра танки придут и установят свою власть». Я ночевал в администрации на диване, мы не покидали здание несколько дней.
Но в целом этот период мы прошли абсолютно безболезненно. Нас он практически не коснулся. Хотя на меня написали заявление в прокуратуру, была статья в газете «Коммунист» на первой полосе, называлась «Мы им не доверяем». Подписались под ней несколько псевдодемократов, обвинивших меня в поддержке ГКЧП. Было 10 (!) заседаний суда, от городского до Верховного, последнее –в Москве. Я добросовестно присутствовал на всех. Оппоненты и там упражнялись в красноречии, пытаясь доказать, что я поддержал ГКЧП. Но это были одни эмоции, и никаких фактов.

- После путча наверняка в Череповце головы полетели?

- Сняли Шохина. Приехала комиссия из Москвы, поработали в горотделе КГБ. Потом принесли акт, где говорилось, что Николай Николаевич активно поддержал ГКЧП. А так у нас я не помню каких-то перестановок. Запретили компартию, да, но это по всей стране. Кстати, свой партбилет я сохранил, а не сдал, не выбросил и в топке не сжег.

- У вас ведь было тогда двоевластие с Евгением Дунаевым, председателем горсовета…

- Да, он тогда пришел ко мне с законом о местном самоуправлении, и сказал: «Я тебе отдаю всю власть, но главным в городе пусть считают меня». Я ответил лишь, что главным будет тот, кто будет заниматься делом. Вообще- то мы с ним неплохо ладили. Но была однажды интрига, когда горсовет готовился объявить мне вотум недоверия. Было 175 депутатов, 4 часа я стоял один на трибуне. А вся администрация сидела в комнате звукозаписи, и слушала, что происходит в зале. Депутаты требовали ответов, программы…

Тогда у них было такое мнение: стоит проголосовать за ремонт какой-то ямы на дороге, городская власть немедленно должна была это выполнить. И было неважно, есть ли на это деньги, техника, или нет. А так как депутатов было 175, каждый требовал закопать «свою» яму. Но мы готовились к этому разговору, расписали всех депутатов – кто был за нас, кто против. И кто колеблется. С последними вели работу, разъясняли, что нельзя работать методами митинговщины. Мы только начали, дайте время разобраться, составить план, который вы же потом и утвердите.

Вообще таких памятных моментов у меня было два. Второй, уже во время работы мэром. Проходит как-то митинг на площади металлургов, собралась большая толпа. Кричат: «Долой власть, всех к ответу!». Я Жене (Дунаеву – ред.) говорю: «Пойдем, поговорим с народом». Залез на грузовик, взял мегафон. Смотрю – все лица передо мной знакомые. Говорю: «Я перед вами, готов лечь под этот грузовик, и, если хоть одному из вас будет от этого легче, давите меня». Люди стыдливо глаза опустили, митинг разошелся.

- Чем вам запомнилась первая половина 90-х? Можно ли сравнивать то время с нынешним? Какими были основные задачи мэрии в то время? Думала ли городская власть о будущем (известно, что уже тогда разрабатывалась стратегия развития города)?

- Американские эксперты, о которых я говорил, начали с изучения наших возможностей: ресурсов, мощностей, квалификации и т. д. Изучили слабые и сильные стороны города. И это была программа действий. Был сделан очень четкий анализ. Мы научились работать по рыночному. Хотя меня тогда тоже чуть не порвали: за эту стратегию мы заплатили 75 тысяч долларов.

- В 1996 году вы пошли на выборы губернатора…

- Нет, я был назначен в марте 1996 года. Там длинная история. Во-первых, еще в 1995 году я предлагал Подгорнову (губернатору – ред.) идти на выборы. Он, видя во мне соперника, начал в последнее время меня прессовать, и очень жестко. Нашептывали ему, видимо, разные шептуны. А я никак в область идти не хотел, поэтому и предложил: «Давай, чтобы избавиться от подозрений, пойдем на выборы. Я на мэра, ты на губернатора. Тогда всем все станет ясно». Он не пошел на это. А я пошел – и победил на выборах в феврале 1996 года.

В марте, при подведении итогов конкурса российских мэров, на приеме у Ельцина меня подвели к Президенту. А до этого со мной полгода работала его администрация, убеждая, что я должен идти в губернаторы. Но при действующем-то губернаторе я никак не мог себе этого позволить! Да и такая разваленная область после благополучного Череповца никак была не нужна. Тем более, что здесь все складывалось благополучно. Плюс разность масштабов города и области – ее еще понять надо, это не так просто. В общем, на приеме у Ельцина меня глава администрации президента Егоров подвел к нему и сказал: «Вот, отказывается человек». А Борис Николаевич говорит: «Слушай, не валяй дурака, больше некому». И меня назначили временно исполняющим обязанности губернатора. С таким удостоверением даже в Кремль не пускали.

- Что для вас было самым трудным в первый период губернаторства?

- Ситуация была удручающей, иначе не скажешь. Не платились зарплаты, детские пособия. Пенсии задерживались на полгода. Можно представить состояние людей. Когда ездил по районам, встречали плакатами - «Позгалеву – зарплату учителя», «Позгалева с джипа на «Запорожец». С этими людьми мы потом не раз встречались и вспоминали об этом. Я им и тогда, и сейчас говорю: «Вы поступали правильно, требовали своего. У власти надо все требовать, она иначе начинает спать».

- Сразу после выборов 1996 года вы сменили команду в области. Почему – все замы были нелояльны или были непрофессионалами? Или просто нужны были, как и любому руководителю, свои люди? По какому принципу вы подбирали команду и в мэрии, и в правительстве области?

- Первые полгода, до выборов я никого не трогал. Собрал всех и сказал: буду присматриваться, кто как работает. Останутся те, кто заслужит это право. Когда избирался губернатором, вся команда ушла в отставку. А после выборов остался Николай Костыгов (кстати, Подгорнов сам называл его самым лучшим преемником), остался Иван Поздняков. За время работы – 15 лет – я пригласил из Череповца 22 человека. Например, увидел, что в области департамент образования, ну просто никакой, и пригласил Ирину Макарцеву, потом пригласил Галину Изотову. Я знал их здесь, по работе в Череповце. Остался Некрасов в спорткомитете. Даже начальник управления делами – Александр Иванович Гамичев – остался. Но кое-кто ушел сам. Например, заместитель губернатора по социальной сфере, сейчас он преподает в университете. Ушел и доктор наук, отвечавший за экономику.

- Поддерживаете ли вы сейчас отношения с кем-то из своей областной команды? С Николаем Подгорновым?

- С Подгорновым первое время поддерживали. Когда он занялся бизнесом, приходил за поддержкой. Я ему помогал. У меня не было никакого антагонизма. На посту губернатора он оказался не по своей воле. Сейчас с теми, кто даже тогда ушел, кто был заместителями губернатора - Микконеном, Упадышевым, Славой Тарасовым (первый зам при Подгорнове – ред.) встречаемся иногда на мероприятиях, обнимаемся по-товарищески. Но у нас жизнь течет по разным направлениям. А антагонизма нет. И никогда никого я не преследовал. Все, кто ушел, просто ушли, и на этом мы поставили точку. А сводить счеты, обвинять, в том числе и Подгорнова, в развале области… Я не мог себе этого позволить. Хотя это традиционная русская привычка. И нарушил ее Путин. Он единственный, кто не стал преследовать предшественника. Даже на всех приемах Ельцин был с ним рядом.

После отставки наше правительство регулярно встречается два – три раза в год. Мы остались товарищами и сегодня. За глаза нас даже называют «теневым правительством». Мы – настоящая команда, не компания.

Почему у меня было столько первых замов? По логике первый должен быть один. Но тогда это должность председателя правительства, на которого замыкаются все замы. А я хотел быть непосредственно в гуще событий, поэтому каждый зам имел прямой выход на меня. И штатных замов у меня было шесть. Остальным был дан статус заместителей. Например, Грачев – начальник департамента лесного комплекса. Ему был дан статус заместителя губернатора. Потому что замов губернатора в министерства пускают без заявки на пропуск. А начальников департамента – только по заявке.

Начальник правового департамента Груздева – тоже зам, но по статусу. Руководителям представительств в Москве и Санкт-Петербурге тоже был нужен статус замов, чтобы представлять область вместо главы региона. В других статусах их просто не пускали в тот же Кремль. В итоге у меня набралось 18 заместителей, но из них только шестеро - реальные.

- Вячеслав Евгеньевич, какие отношения у вас сейчас с Олегом Александровичем Кувшинниковым?

- Рабочие. Если у него возникают вопросы, он меня приглашает. Если у меня, я к нему прихожу. Больше наговаривают, пытаясь поссорить. Ему напевают басни, что я его подсиживаю. Хотя это идиотизм. Или мне начинают говорить, что он про меня что-то такое сказал. Мы с ним однажды договорились, если возникают вопросы, встречаемся один на один, по-мужски, и обсуждаем все, что надо.

- В последнее время проходят публикации в прессе (в частности, в газете «Череповецкая истина») о вашем зяте Василии Соловьеве. Задевают и вас. К примеру, говорят, что его бизнес пришел в некоторый упадок за годы после вашей отставки. Вы не собираетесь реагировать на эти выпады?

- Вы о Шабанове? Шабанов проиграл мне три суда и на всех судьи сказали, что он не прав. А сам он еще в начале травли заявил, что пока Позгалев жив, без хлеба не останется. То есть дал понять, что зарабатывает на этом. Я к этому отношусь снисходительно. Если хоть кто-нибудь на моем имени может зарабатывать, ради Бога. Мне не жалко. Авторитета у меня не отнять. У меня 6 государственных орденов от 4 президентов – всех степеней и достоинств. Ордена у нас просто так не дают. Не только тебя проверят, но и всю твою родню до прабабушек. Так вот, меня-то не задевает, а задевает моих родственников. Они здоровьем расплачиваются за эти публикации. Люди ведь реагируют по-разному.

Последние публикации, а «Истина» сейчас выходит 200-м, а то и 300-тысячным тиражом, связаны, на мой взгляд, только с одним. Учредитель издания идет на выборы. Чтобы газету читали в Вологде, где череповчан вообще не любят, нужны именно такие материалы. Позгалев – приманка. Но бесплатные газеты таким тиражом выпускаются только во время выборных кампаний и с одной целью – заявить о себе. Я к этому отношусь спокойно.

Когда работал в Череповце, в газете «Речь» был такой Миша Гинкер, псевдоним Штреков. Недавно в Израиле его встретила Ирина Груздева, бывший начальник правового департамента. Он подошел к ней, представился и попросил передать мне, чтобы я не сердился на его публикации. Вот так. А в те годы, когда они выходили, это, возможно, повлияло и на здоровье моего отца, безвременно ушедшего. Он страшно переживал. Тогда же люди газетам верили. И отец меня все время спрашивал: «Ты читал?». А я отвечал: «Батя, ну мы проповедуем свободу слова…».

Был еще один хороший журналист в «Курьере» - Сергей Сыров. Репортер от Бога. Его репортажи всегда были хлесткими. Утром иду с собакой гулять, он подходит ко мне, расспрашивает. Я его ориентировал, где взять ту или иную информацию, за достоверность которой я отвечал. И он ее находил. И умело освещал все проблемы. Ему самому до них было бы не докопаться.

А возвращаясь к Шабанову… На всех судах с ним я был лично. Хотелось посмотреть ему в глаза и спросить, зачем врет и передергивает факты. Есть инсинуации, измышления. Мне говорят – это его оценочное суждение. Какое оценочное суждение? Мне эти суды стоили личных денег. На адвоката, на судебные издержки и прочее. У нас это дорого – отстоять свою честь. А так как он считается безработным, то, даже если проигрывает суд, на него нельзя отнести возмещение затрат.

- Ваше решение об отставке в декабре 2011 года было спонтанным?

- Близился конец моих полномочий. Вместо положенных по закону двух сроков «мотал» уже четвертый. Истекал срок в июне 2012 года. И я понимал, что если сам не позабочусь о преемнике, не сдам пост в плановом порядке, то неизвестно, кто к нам придет. Тем более практика показывает: как правило, присылают чужих. Я ведь единственный губернатор, который привел преемника сам. Нам чужих здесь было не нужно. За 2 года до этого я начал готовить двух кандидатов – Шулепова и Кувшинникова. Поэтому бывал в Череповце часто. С Олегом у нас были хорошие отношения, я присматривался к его работе. Особенно он показал себя в 2009 году, во время кризиса. Он – решительный и произвел впечатление человека, которому можно доверить власть. И когда у нас в 2011 году так неудачно сложились выборы…

- … Да, Леонид Парфенов тогда процитировал вас на митинге на Болотной площади.

- И оказал мне медвежью услугу, сказав, что единственная область, где были честные выборы – Вологодская. Потом мне за это крепко попало: дескать, ты что, один такой белый и пушистый, один честный, а мы все тут нечестные? Я сказал, не знаю, за других не отвечаю, отвечаю только за себя, а мы к фальсификациям никогда не прибегали. Общая установка по области была такой.

В 2011 году нам надо было получить 2 мандата в ГосДуму. А мы «заработали» - 1,3. И это был нехороший результат – 33%. Я сам меньше 80 % никогда не получал. И расценил это как «звонок» от населения лично мне. Понял, что пора уходить. В четверг после совещания у Суркова, когда подводили итоги выборов, я остался и сказал: «Так и так, отпустите. Все равно через полгода уйду. Никто же мне пятый срок не даст отработать». Он спросил, преемник есть? Я сказал про Кувшинникова, и Сурков пообещал поговорить с президентом. Вечером звонит, говорит: «Президент вас услышал, пишите заявление». Утром в пятницу полетел к полпреду в Питер. Он, кстати, обиделся, что я, не согласовав с ним, поехал сразу к президенту. А, сидя в аэропорту, написал в Твиттере, что ухожу.

Решение это я готовил. Но, может быть, если бы на выборах был другой результат, ушел бы чуть позже. У меня, кстати, единственного в указе было написано – принять добровольную отставку. Таких записей нет ни у одного губернатора. И по-прежнему считаю, что поступил честно, по совести.

Тогда ведь и Кувшинникова назначили в течение недели. В пятницу я сложил полномочия, а в понедельник он уже был в Москве – его пригласили и к Володину, и к Медведеву, и к Путину.

- А вы не боялись, что вас самого будут «прессовать» здесь, в области?

- Да, 2012 год был для меня тяжелым. Но я знал, на что шел. Такова судьба всех публичных людей.

- Сейчас ситуация не изменилась?

- Нет, стала мягче. Но между мной и Кувшинниковым постоянно пытаются вбить клинья. Кому-то, видимо, это выгодно.

- Вячеслав Евгеньевич, какие планы по дальнейшей работе? Были ли предложения остаться в Москве в каком-то ином качестве?

- В свое время были предложения, еще когда работал на комбинате. Всегда отказывался. И со временем предложений стало все меньше. Последние 5 лет - не поступало совсем. Осенью мне 70, работать на госслужбе уже не могу. Да и не хочу. В конце концов, могу я почувствовать, что такое свобода? Делать то, что хочешь, а не то, что надо? Я порыбачить хочу не наскоком, а спокойно.

Меня пригласил Кувшинников, спросил, что хочу делать дальше. Говорю, найду работу. Я - председатель нескольких Попечительских советов. У меня много общественных обязанностей. И не все я хорошо выполняю - из-за нехватки времени. Сейчас, думаю, принесу больше пользы. В том числе, и Русскому Географическому Обществу. Еще помогаю Череповцу в реализации нескольких проектов. В частности, по музею Верещагина – мэр просил помочь. По парку Победы – нужен паровоз для мемориального комплекса. И так далее. Занимаюсь картофелеводами, льноводами. Занимаюсь могилой Василия Ивановича Белова – она фактически брошена. Надеюсь, этой осенью поставим надгробие, достойное его памяти. Без дела не сижу. Пенсия у меня неплохая, она позволит жить без посторонней помощи. Идти куда-то на зарплату – при такой пенсии какой должна быть зарплата?

- Тысяч 30.

- Ну не 30 тысяч. Посмотрим, 18 сентября все определится, тогда и будем думать. Работать я всегда готов.

- По состоянию здоровья вы чувствуете себя вполне в силах?

- Да, вполне. Вспоминаю о возрасте, только когда смотрю в зеркало. Внук однажды хорошо сказал: «Дед, возраст - это всего лишь цифры в паспорте. Забудь!»

- Еще вопрос. У вас отобрали служебную машину?

- Не отобрали. По решению Думы 6 августа закончился срок ее эксплуатации. На время работы и в рамках договора между Государственной Думой и правительством Вологодской области депутатам выделяется служебный автомобиль. За мной, по решению действующего губернатора, был сохранен прежний «Лексус LX 570». Ему 8 лет, автомобиль начал «сыпаться». И в правительстве было принято решение о замене машины. Так появилась «Тойота Камри». А мне все равно на чем ездить. Тем более, что последний год с небольшим, в основном, ездил на личном автомобиле. Еще в 2015 году Дума разрешила оплачивать за госсчет служебную машину только одну неделю в месяц, во время работы депутата в регионе. Как выкручиваются другие коллеги, не интересовался, а сам даже в дальние рабочие поездки по региону стал ездить на своей.

- А номера?

- А номера обычные. Мне так лучше, потому что не узнают.

- Охотой и рыбалкой так же увлекаетесь?

- Да. Но в этом году на рыбалке был всего дважды. Недавно рыбачил у себя в Колокольце и в Кадуе на Суде. Приглашают постоянно, но я сейчас настолько соскучился по физической работе, что практически весь отпуск провел на даче. На охоту и рыбалку времени не остается.

- Говорят, у вас же дома по всем районам области. В Усть-Кубинском районе, еще где-то…

- Нет. Всегда говорю: если кто-то найдет – подарю. Официально заявляю. Больше, кроме дачи в Колокольце, нигде и ничего нет. Все, что говорят – это сплетни.

А в Усть-Кубинском районе была охотничья усадьба, она принадлежит правительству Вологодской области. То есть находится в государственной собственности, но никак уж не в моей.

Авторы
Теги
Прямой эфир
Ошибка воспроизведения видео. Пожалуйста, обновите ваш браузер.

  

Лента новостей
Курс евро на 29 марта
EUR ЦБ: 99,71 (-0,56)
Инвестиции, 28 мар, 16:51
Курс доллара на 29 марта
USD ЦБ: 92,26 (-0,33)
Инвестиции, 28 мар, 16:51
Все новости Вологда
ЦБ продлил ограничения на перевод средств за границу Финансы, 10:53
Простор и логика: какая квартира подойдет большой семье 10:50
Над Белгородской областью сбили дрон Политика, 10:49
Первый квартал стал рекордным для индекса S&P 500 за 5 лет Инвестиции, 10:43
С памятного мемориала у «Крокуса» начали убирать свечи Общество, 10:43
Дефицит людей рождает роботов: как ИИ трудится в российских компаниях Pro, 10:41
Вторая ракетка мира Алькарас сенсационно проиграл в 1/4 финала в Майами Спорт, 10:40
Тайм-менеджмент: как больше успевать
За 5 дней вы пересмотрите свой подход к планированию и научитесь разным инструментам тайм-менеджмента
Подробнее
Третий фигурант дела о теракте в «Крокусе» обжаловал арест Общество, 10:40
Глава «Росгеологии» — о новых подходах к разведке полезных ископаемых Отрасли, 10:38
Как устроены экосистемы крупных страховых компаний Отрасли, 10:35
Стоит ли покупать дачу в Подмосковье весной 2024 года Недвижимость, 10:33
Умер получивший пулевые ранения при теракте в «Крокусе» белорус Общество, 10:33
Следователи нашли схрон с оружием террористов из «Крокуса» Общество, 10:31
Бах заявил о решении России и Украины не бойкотировать Олимпиаду Спорт, 10:26